Разговорчики № 26. Антон Носик. 15 марта 2006 г.
Тема: «ЖЖ и блоги – СМИ или антиСМИ?»

Гилёва: Сегодня в «Разговорчиках» принимает участие известный деятель Рунета, создатель проектов « Gazeta. Ru», « Lenta. Ru», «НТВ.ру»,
« NEWSru.com» и т.д. – Антон Носик.

Носик: Здравствуйте.

Гилёва: В бытовых разговорах, беседах с друзьями у вас есть тема, на которую вы особенно любите порассуждать?

Носик: К счастью, нет такой темы. Про одни вещи принято говорить, что лучше жевать, чем говорить, другими вещами лучше заниматься, чем их обсуждать – и это большинство приятных вещей в жизни, будь то путешествия, работа, любовь и так далее. Разговоры – это некоторые костыли, а я не ощущаю себя инвалидом. То, что человек переживает – это основа существования, а обсуждение этого между собой – это некоторое подспорье. Ходить на костылях так, чтоб меня нельзя было остановить, я начну, наверное, в следующем десятилетии.

Гилёва: Вы, оказывается, писали колонки о женщинах в интернет-издании «Супер-Стиль»…

Носик: Да я и не закончил. У меня перерыв, связанный с поездками. Просто там график один, у меня график другой, они конфликтуют между собой…

Гилёва: Почему вам интересно об этом писать?

Носик: Потому что я никогда этим не занимался, потому что я еще на эту тему не исписался. Если бы я попробовал сейчас написать 445, 446-ой и так далее выпуски «Вечернего Интернета», то помешало бы мне то, из-за чего я, собственно, и перестал его вести,- уже нечего сказать, уже все сказано.

Гилёва: А женщинам есть что сказать?

Носик: Да, конечно. И в жизни есть, и в тексте есть.

Гилёва: Когда у вас в первый раз взяли интервью?

Носик: Понимаете, журналисты, пишущая братия – они как вот эти русские у Пушкина – мы, говорят, русские - ленивые, нелюбопытные. Вот журналисты – ленивые и нелюбопытные – все и всегда. Я приехал в Израиль в 90-м году, и я был в очень большом радиусе единственным человеком, который владел английским, ивритом и русским. И поэтому выстраивалась очередь из всяких там Таймс, Би-Би-Си, Мааривов и так далее, чтобы взять у меня интервью: вот как вы приехали, как вам здесь, как было там… Не потому что я такой интересный человек. Это они, скоты, не потрудились выучить тех языков, на которых говорили их собеседники. Приехал миллион человек. Один человек говорил на иврите, поэтому все ивритоговорящие побежали к нему. На английском – к нему же. Так что прежде, чем я стал давать комментарии в профессиональном качестве, я был интервьюирован много десятков раз и при этом в таких изданиях, о которых не мог даже помыслить, что они заинтересуются моей скромной персоной (мне было тогда 23 года), просто потому, что я знал те языки, на которых они только и могли задавать мне вопросы. Это тогда казалось жутким непрофессионализмом – что освещение темы определяется уровнем лексической бедности освещающего журналиста. Мне кажется, что это кошмар какой-то, но сейчас, уже проработав в журналистике 17 лет, я понимаю, что это норма жизни и по-другому быть не может.

Гилёва: На вашем месте несколько месяцев назад была журналистка Маша Гессен. И она сказала, что в российской журналистике по сравнению с зарубежной, дико малое количество тем. Это так, на ваш взгляд?

Носик: Мне кажется, у нас существует такая жесткая конкуренция за внимание людей – и в бумажных изданиях, и в интернете - что практически нет такой темы, на которую бы у нас не написали. Другой вопрос, что есть некие темы, заведомо не пользующиеся интересом. И на эти темы не пишут. И Маше Гессен должно быть,очевидно, как американскому человеку, что у нас не пишут, например, о благотворительности. Вообще нет такой темы в масс-медиа.

Гилёва: Почему же? Панюшкин об этом пишет.

Носик: На весь «Коммерсантъ» один Панюшкин. Один Панюшкин в одном «Коммерсанте». Кто в «Ведомостях»? Кто в «КП»? Кто в «МК»? Никого. У нас о благотворительности не пишут и, получается, ею не занимаются. У нас 55% населения считают, что благотворительность – это отмывка денег, 28 % считают, что это шпионская деятельность. 0,7 процентов ВВП дается у нас на благотворительность. В Америке – 2 процента. У нас в три раза реже отдают на благотворительность, так у нас еще и ВВП меньше американского.

Гилёва: Вам близка эта тема, вы же являетесь учредителем благотворительного фонда…

Носик: Да, но то, что я делаю, - об этом совершено необязательно писать. В Америке человек идет по улице и думает – вот детский сад, я его содержу, вот религиозное учреждение, я в него вкладываю деньги… Таким образом, своими благотворительными деньгами человек преобразует пейзаж вокруг себя. И так каждый человек, а не Потанин и Фридман. Там человек является субъектом этих новостей, потребителем этих новостей. Поэтому там такая тема есть. И вот человек приезжает из Америки в Россию и обнаруживает, что такая тема вообще здесь отсутствует – и в журналистике, и в жизни. Можно поговорить по этому поводу о нехватке тем. Ничего подобного. Нет такого снежного человека, нет такой говорящей лягушки, которых одно издание раскопает, а все остальные о них не напишут. Любая продавабельная вещь будет продана, и много раз.

Гилёва: А вам не кажется это недостатком СМИ – то, что все пишут об одном и том же?

Носик: СМИ пишут о том, о чем люди хотят читать. Я не считаю это недостатком СМИ. Я родился и вырос в стране, где СМИ писали то, о чем партия считала нужным, чтобы СМИ писали. Людей не спрашивали, о чем они хотят читать. На 1 Мая мы читали первомайские призывы, на 8 Марта – восьмимартовские призывы… Формат, заданный не читателем, а заданный какими-то представлениями о прекрасном – это не есть хорошо и это не очень весело

Гилёва: А сейчас, вы считаете, читатель задает то, о чем пишут?

Носик: Безусловно. На сегодняшнем рынке внимания при правильном учете интереса можно прекрасно прокормить издание, например, об аквариумных рыбках. И не одно, а целый рынок изданий об аквариумных рыбках. Или о копании червей и личинок…

Та же блогосфера, которая у нас в теме заявлена, показывает… Вот подумайте: писатель, известный нам под именем immoralist …вот кто бы сейчас поднял бы руку и сказал – да, действительно, самая интересная тема, о которой мы хотели бы услышать, - это как бедные и не всегда трезвые люди чередуют гетеросексуальный опыт с гомосексуальным. immoralist ведь пишет на темы, которые по большому счету не всем интересны. А это самый читаемый русский ЖЖ, опережающий уже сегодня Сергея Лукьяненко. Который, кстати, тоже еще большой вопрос, о чем пишет…

Гилёва: А вы в ЖЖ пишете руководствуясь чем? Тем, что вам лично интересно, или какие-то у вас есть стратегические соображения?

Носик: Было одно стратегическое соображение, когда я создавал ЖЖ. Когда я создавал ЖЖ, у меня на погонах было написано – генеральный директор и главный редактор « Lenta . ru », главный редактор холдинга, в который входит « NEWSru . com » и еще некоторое количество... То есть, я был ой какая публичная фигура. И когда я начал писать дневник, для меня было главное, чтобы через этот дневник в мою жизнь никто бы не лез. То, что я имею сказать прессе, – я имею сказать прессе. Для этого мне звонят, я даю комментарии – они выходят. А дневник – это «я пошел», «я поехал», «я проснулся», «я посмотрел кино», «я прочел книгу»…И не трогайте. Поэтому там нецензурное название, там есть запись: «все, что вы здесь прочитали, не надо обсуждать в СМИ, обсуждайте здесь – нажмите на comments и обсуждайте». Приоритетом для меня при создании ЖЖ было оградить его от медийности. С тех пор прошло время, я утратил свои статусные позиции к концу 2004 года, и у меня уже нет этой проблемы, своим дневником я не могу уже какую-то корпорацию ввести в неудобное положение как ее сотрудник, сейчас мне это уже без разницы. Сейчас уже медийность этого блога идет своим чередом. Я пишу этот журнал не для того, чтобы его побольше народу хотело читать. Я не знаю, зачем эти 750 человек хотят читать мой ЖЖ. Я бы на такой ЖЖ не стал подписываться, как бы не звали его обладателя.

Гилёва: Почему?

Носик: Ну это чья-то жизнь, человек пишет о том, куда он поехал, куда приехал, в какой стране он находится… Я не понимаю, кому это может быть интересно, кроме моей мамы, например.

Гилёва: В одном интервью вы сказали, что никогда не читаете свою френд-ленту. Это так?

Носик: Конечно. Как я могу все это читать? Читать 750 человек?! Вот когда не было ЖЖ, а были традиционные СМИ, вы слышали о человеке, который бы читал 750 СМИ? Мне кажется, что это по ту сторону человеческих возможностей – читать 750 чего бы то ни было. Если человек читает даже 12 чего бы то ни было одновременно, то он должен получать за это зарплату как профессиональный мониторщик.

Гилёва: Ну что-то же вы читаете…

Носик: Как получается, что я какую-то запись читаю? Мне присылают ссылку те люди, от которых я ссылки приемлю. Вот тут у нас присутствует человек, у которого нет ЖЖ – Алексей Валерьевич Андреев. В свое время он сформулировал, почему у него нет ЖЖ: потому что ЖЖ – это забава для скучающих офисных работников. А Леха был никогда не скучающим офисным работником. У меня есть друзья, у которых я точно знаю час, когда у них заканчивается осмысленный рабочий день. И после этого часа у этих работников, и весь день – у других работников, они присылают такие ссылки, о которых я точно знаю, что это весело, прикольно и совершено точно не надо на них нажимать. Я знаю, какого рода мониторингом занимаются эти люди. А есть другие люди. Эти присылают мне ссылки, которые выглядят как запись. Очевидно, это нечто, что действительно заслуживает внимания, я иду по этой ссылке и узнаю о какой-то теме. Конечно, я мог бы пойти в свою френд-ленту и где-нибудь в шестом экране обнаружить это же. Ну есть еще и такой редкий случай, когда…вот, у нас тут Норвежский Лесной сидит, так вот он мне присылает ссылки на свой ЖЖ. Не знаю, на сто ли процентов он присылает свои записи, но каждый раз, когда я прочитываю эти записи, у меня всегда ощущение благодарности за информацию.

Гилёва: Какие источники информации вы читаете по роду своей профессиональной деятельности, как руководитель? Какой информации вы доверяете?

Носик: Я как руководитель доверяю своим заместителям.

Гилёва: У вас есть желание быть в курсе того, что происходит?

Носик: Что происходит в личной жизни моих работников? Нет. Мне бы за своей уследить…

Гилёва: Нет, что в мире делается.

Носик: Знаете, Yandex , Google создали восхитительные новостные агрегаты, где в одном экране собрана вся информация больше чем из тысячи СМИ, еще что-то приходит по RSS , и создается примерная картина дня…и более или менее можно быть уверенным, что ничего не пропустишь. Можно читать прямиком Lenta . Ru , там в ее новом дизайне сейчас много всего, Lenta , в принципе, справляется с тем, для чего она была создана 6 лет назад, а именно – освобождать от необходимости читать новости, когда ничего не произошло.

Гилёва: В ы не тоскуете по предыдущим местам своей работы?

Носик: Зачем? Если бы я тосковал, я б туда вернулся. Я же start-up менеджер, человек, который создает и идет дальше, такая работа. Вот когда я лечу в самолете, а потом схожу по трапу, я не тоскую по этому самолету. Может, лететь было и прикольно, попутчики хорошие, но тоски по оставленному нет. Я доехал из точки А в точку Б, я вспоминаю дорогу с радостью и благодарностью, только и всего.

Гилёва: Где был самый сумасшедший, самый интересный коллектив?

Носик: Самый сумасшедший коллектив – это была первая Gazeta . Ru . Весь коллектив умещался тогда в комнатке 4 на 3 метра, а нас было 7 или 8 человек, будущий культовый дизайнер Линкси сидел у окна, а ныне труженик Немецкой волны Боря Бойчевский сидел у двери, а помимо них еще сидели упомянутый здесь Алексей Валерьевич, Норвежский Лесной, ныне гендиректор Юлия Миндлер, ваш покорный слуга и другие. И вот, помимо основной работы – производства Gazeta . Ru - Линкси и Бойчевский через всю комнату спорили, хуже тот сквозняк, который устраивает Бойчевский своим вентилятором, или тот, который Линкси устраивает открытым окном. И эта полемика была дополнительной нагрузкой к остальному производству. А напротив был кабинет Марата Гельмана и всех, кто с ним в тот момент работал. Там одновременно могли размещаться и Макс Фрай, и радиостанция «Маяк», и там была тоже движуха. А за углом находился ФЭП (Фонд эффективной политики Глеба Павловского – Р.), там была такая пробирка, а в пробирке растили жабу…и вот она у нас уже президент несколько лет. Ее растили с 2-х процентов. Киселев в своих «Итогах» показывал опрос: во втором туре встречаются Путин и Примаков, у Путина 2 процента, а у Примакова – 75 процентов. А Павловский по случайности тогда был тот человек, который для нас деньги высекал из скалы. И я его спрашиваю: «Глеб Олегович, что ж вы делать будете, когда у Путина всего 2%, а у того 75?». Павловский отвечает: «Вы знаете, мы последние полтора года занимались тем, что надували через трубочку лягушку». Вот пришел Примаков – никому не известное хромоногое чмо, за несколько месяцев торговли лицом на премьерском месте, уже надул себе такой рейтинг. Да что Примаков. А вот этот комсорг пожарной бригады Сергей Степашин, посадили его в то же кресло, трубочку сунули – и надули рейтинг за несколько месяцев. Вы посмотрите на него – он есть вообще? Его не видно. А рейтинг у него – 15%, вы понимаете, 20 млн. человек готовы видеть президентом России вот это вот… А этот у нас в пробирочке ну просто молодой пока…вы не волнуйтесь.

И действительно, прошло время, и 70% из 2-х получилось. Глеб Павловский – великий человек, я не боюсь это сказать. Но главное – с выключенным звуком смотреть «Реальную политику» на НТВ. А человек этот безусловно заслуживает уважение, в частности, то, что он делает – «Русский журнал», «Журнальный зал». Он абсолютный подвижник, но чем меньше его видишь, тем легче его уважать.

Гилёва: У вас были ситуации, когда ваши политические убеждения вступали в противоречие с тем, что вам нужно было делать по должности?

Носик: Слава богу, нет. У процесса была логика, просчитываемая заранее. Скажем, вот строишь ты двигатель. А его потом вставляют в самолет и летят кого-то бомбить. Но когда ты строишь двигатель, от тебя не требуют никакого отношения к тому, кого потом будет бомбить этот двигатель. Поэтому до тех пор, пока стоял вопрос технологического создания читаемого интернет-СМИ, я как профессионал делал интернет-СМИ читаемым, и делал его на тех идеологических позициях, которые разделял я, а не Кремль, например. У меня была свобода, и я понимал, в какой момент я ее потеряю. Когда бомбардировщик готов взлететь, тогда уже нужны люди, готовые нажимать на кнопку, чтоб бомбы падали. К этому моменту мне надо было куда-то свалить. И вот этот момент, момент истины, когда лягушка потеряла приставку и.о., в этот момент у меня было два проекта – Вести.Ру и Lenta . Ru . Проект, который назывался Вести.Ру, был ежедневная интернет-газета, у нее была не очень большая аудитория, так как комментарии аналитиков – это менее востребованный продукт. Всем было понятно, что я никак не капитализируюсь. И было понятно, что тот бюджет, который будет ее оплачивать, – это бюджет идеологический, ей будут платить за то, что она будет определенного рода мысли высказывать. Вот за публичное исповедование определенных взглядов я никогда не готов получать деньги, я не считаю это профессиональным. Поэтому из «Вестей» я отвалил. А вот у Lenta . Ru тогда было большое попадание в новостной спрос и довольно большая аудитория, Lenta . Ru совершенно очевидно имела тогда коммерческие перспективы. И вот с Lenta . Ru вместе я свалил из ФЭПа, срежессировав сделку по продаже Lenta . Ru стороннему инвестору, который не является политическим игроком, а именно – тогдашнему владельцу R а mbler . Что касается выбора этой кандидатуры, то более неудачного решения мне трудно вспомнить. Конечно, продавать надо было кому-нибудь другому, но если бы Lenta . Ru осталась там, где была, ей пришлось бы жить на политические деньги, обслуживать политические заказы до тех пор, пока не появился бы выход на рекламную окупаемость, хотя он, как правило, и не появляется, когда обслуживаешь политзаказы. Но поскольку Lenta имела возможность отвалить через вот эту коммерческую дверь, то она и отвалила, и я был волен не становиться политическим игроком, не стал им и никогда им не стану.

Убеждения у меня есть, я могу высказывать, но это не имеет никакого отношения к работе.

Гилёва: Кто вы по убеждениям?

Носик: Я много времени посвятил жизни при Советской власти, у меня хорошая память, это трудно забыть и трудно мне Советскую власть полюбить. Я не люблю Советскую власть. В разных ее проявлениях. Не люблю тоталитаризм, не люблю мещанство, не люблю цензуры, не люблю показухи, не люблю чиновничество, бюрократию, спецслужбы, стукачей. Не люблю ограничений на свободу слова, передвижения и совести. Есть некий набор позиций, свойственный жизни при советской власти. И с этими своими убеждениями я уже могу блокироваться с другими лагерями, если они делают какие-то правильные вещи с моей точки зрения.

Ну, и войну в Афганистане я не люблю, потому что застал это время, был реальным кандидатом, и то, что она переместилась в Чечню, меня тем более не радует.

Гилёва: Возвращаясь к теме блогов. Почему вы сказали в одном интервью, что блоги – это революция?

Носик: Революция в переводе с любого языка – это полный оборот, это показатель работы двигателя – сколько-то там революций в минуту. Блоги – это не революция в том смысле, что они что-то уничтожили. Блоги – это полностью новая парадигма, новая жизнь. Для десятков миллионов людей это новый способ распространения и потребления информации. Это некий новый способ жизни, на фоне количества перешедшего в качество. Надо понимать, что блоги существовали задолго до того, как выдумалось это слово. Задолго до появления этого слова были люди, которые периодически публиковали свои соображения, наблюдения, какие-то ссылки, рекомендации и так далее и каждый следующий выпуск клали выше предыдущего с возможностью обсуждения написанного здесь же на странице. Лично я этим занимаюсь с 24 декабря 1996 года, а термин «блог» считается датированным 1999 годом. С 24 декабря 1996 года появился «Вечерний Интернет» - это был по сути тот же самый блог. Слова «блог» не было, а «Вечерний Интернет» уже был, и он был таким не первым проектом.

Количество перешло в качество, так как тогда это было только у тех, кто мог сверстать HTML -страницу, это зависело от усидчивости, от технического любопытства - это все был порог входа. Этот порог входа закреплял поляну интернет-вещания за людьми, способными себе соорудить микрофон.

Слово «блоги» отражает некую историческую эпоху. Микрофоны слепили и раздали всем и каждому, не ограничивая технической грамотностью. Количество перешло в качество в том смысле, что в 1996 году вы могли из этих блогов узнать мнение 12 людей, владеющих языком HTML . Сегодня можно узнать мнения 120 миллионов человек, не владеющих никаким языком, даже может быть своим родным.

Гилёва: Количество увеличилось, а качество понизилось?

Носик: Качество понизилось в среднем по больнице. Но температуру в среднем в больнице не меряют. Нет такого градусника, чтобы одновременно его всем засунуть. Хорошо, если на миллион блогов приходится 10 тысяч пригодных к чтению. Но эти 10 тысяч – это все равно больше того, что один человек может перечитать за жизнь. Нет проблемы низкого качества. Просто нужно оставлять за пределами своего зрения то, что не заслуживает твоего внимания. Без этого навыка в интернете не проживешь. Человек, который будет читать весь спам, да еще на него отвечать, я думаю, что до письма от любимой девушки он дойдет уже, когда она будет рожать второго ребенка другому. Поэтому от фильтрации никуда не денешься. С фильтрацией в блогах все очень хорошо. Блоги – это комьюнити, которое бесконечно воспроизводит механизмы социальной избранности. Вокруг одного несчастного ЖЖ, а ЖЖ – это месячная аудитория как суточная в Lenta . Ru , то есть ЖЖ – это фигулька такая маленькая, но вокруг него есть такое количество ЛЖ-плюсов, ЛЖ-рейтингов, лж-то, лж-се…. Существует такое количество алгоритмов померять, у кого толще, у кого длиннее, и ежедневно, динамически измерять – а-а, вот у этого на сантиметр вырвался вперед, а у этого угол, а у этого пальцы зато… Способов рейтинговать миллион и каждый день создаются новые.

Гилёва: Смысл?

Носик: В принципе, замерка отвечает потребности любого человека, если ему не платят денег, то получать хотя бы похвалы. Человек, у которого было 15 френдов, а стало 20 френдов, чувствует, что на четверть он стал интереснее миру. И ему необходим инструмент, который позволит ему это свое покрутение измерить. Этими инструментами являются всякие статистические пакеты, в частности такие, где ты можешь в относительных единицах построить график от 15-ти к 20-ти. Это нужно людям.

Можно в Яндексе ввести ключевую фразу «у меня стало френдов» и таких дневников найти несколько тысяч. «Вот стоило мне не писать неделю, и вот двухсотый френд добавился у меня». А это хороший способ зарабатывания денег, я бы на месте Кремля подумал…

Гилёва: А есть в мире блоггеры на зарплате?

Носик: Блоггером на зарплате я стал 24 декабря 1996 года, повторяю. А до меня 11 ноября того же года – Гагин с Паровозов- NEWS . Блоггеры на зарплате были, есть и будут.

Гилёва: Ну это несколько другое…

Носик: Да абсолютно то же самое. Блог – это информационный ресурс, определенным способом организованный, который может быть интересен тысячам, миллионам людей. Вещателям нужны разные аудитории. Блог – это некий инструмент привлечения внимания к тому, кто за него платит. Постольку, поскольку он может работать в этом качестве, за него платили, платят и будут платить. Вопрос в том, что этот блог не будет называться, например, ЖЖ. Но если мы возьмем какую-нибудь блогхостинговую платформу, типа «Рамблер-Планеты» или блогов на Мэйл.ру, или, как только дойдет очередь, то и блогов на Яндексе, то совершенно естественная мысль отдела маркетинга в любой из таких компаний – это заплатить ньюсмейкеру за то, чтобы он вел блог там, писал бы что угодно, но главное, чтобы это был он. Вот придумать соответствующую профилю целевой аудитории фигуру, например, Дану Борисову или Диму Билана, просто ему заплатить за согласие на то, что какая-нибудь девочка-студентка журфака от его имени писала бы «Вчера ужинал в ресторане вкусно». Это маркетинговый прием, который приходит в голову любому идиоту, и пока не переведутся идиоты, этот маркетинговый прием будет работать. Вы же понимаете, что любой из нас, выйди сейчас отсюда и создай какой-нибудь пограничный ЖЖ – пограничный, я имею в виду, что если создать ЖЖ от имени Путина, то никто не поведется, надо создавать ЖЖ от имени человека, у которого мог бы быть ЖЖ, - и сразу половина народу придет рассуждать о том, какой это грязный фэйк, а другая половина народу будет задавать вопросы – например, ну как вы, Владислав Юрьевич, как поживаете… Вы ж помните, как на митинге у Министерства обороны попался носатый шофер ТВЦ. В половине блогов было написано: Сурков приехал в комбинезоне ТВЦ. Действительно, чем-то похож. Половина людей поверила же. Они писали, вот какой Сурков молодец, пришел, правда, на митинге выступать не стал, но все же пришел... Блог Суркова – это вообще не проблема, и все его будут читать как блог Суркова.

Гилёва: Почему? Потому что людям делать нечего?

Носик: Потому что у людей нет оснований думать, что у Суркова не может быть блога.

Гилёва: Тогда получается, что ЖЖ – это полноправное СМИ?

Носик: Нет, это не СМИ. Это некоторая платформа, на которой можно построить все, что угодно. Можно построить порносайт. Можно построить клуб общения. Можно построить фотовыставку. Или библиотеку разных писателей. Или собрание сочинений одного писателя. Понятно, что собрание сочинений одного писателя не является СМИ. Сейчас самые читаемые СМИ – это Алмат Малатов, до этого был Дима Горчев. Прозаик выкладывает свою прозу.

Павел Ширшов: СМИ в этом обществе нужны?

Носик: Смотря кому. Проблема заключается в том, что общество наше очень многоукладно. Если мы возьмем, например, медиаметристов – это люди, которые рассказывают рекламодателям об отдаче от их рекламного усилия. Вот, например, компания «Комкон», которая расценивается как один из главных источников информации для работодателей о том, на какую аудиторию их реклама показалась, ее результаты исследований заточены на население, составляющее 55 миллионов из 145, живущих в этой стране. То есть 90 миллионов людей из аудитории при исследовании заведомо вычеркнуты, их интересы никого не интересуют. Смотрят ли они рекламу этих прокладок, или тех прокладок, или вообще не смотрят – это вообще не является предметом исследования. Да, эфиром до них информация доставляется, но посмотрели они или нет, это никого не интересует. В нашей многоукладной ситуации есть люди, которым нужны СМИ в западном понимании термина – то есть, средства массовой информации, которые нас информируют или развлекают. А сколько нужно того или другого, то тут просто нужно сравнивать тиражи «Комсомольской правды», «Московского комсомольца» с тиражами «Коммерсанта» или «Ведомостей». Народа не существует. Есть очень много слоев в обществе, и разные слои предъявляют спрос на разные услуги, формально осуществляемые с помощью СМИ. Самый большой спрос на определенного рода наркотики типа мексиканских сериалов. Этот спрос общество всегда предъявляло, при любой власти. Некрасов писал: «Придет ли времечко? Приди, приди, желанное, Когда мужик не Блюхера И не милорда глупого, - Белинского и Гоголя С базара понесет?!. » Народ – он на то и народ, чтоб нести милорда глупого. А потребность в издании, которое бы отвечало за свои слова, это всегда потребность элитарная. Тетрадки еженедельных журналов типа «Власти», «Эксперта» и так далее – это все детские слезы. Это в месяц меньше, чем у того же «Московского комсомольца» десятая доля суточного тиража. Это разные потребности. Зато те люди, которым нужна достоверная правдивая информация, готовы за нее платить. Здесь сегментация по деньгам.

Светлана: Есть ли такая точка в развитии ЖЖ, когда народу сначала интересно, интересно, а потом он наедается и перестает читать?

Носик: С ЖЖ такая же история как с ICQ . ICQ , чего греха таить, это чудовищное дерьмо, говеная программа. Если говорить о программе моментального обмена сообщениями между людьми, то ничего хуже ICQ нет. По прожорливости в ресурсах, по нелогичности организации клиент-серверных отношений, по кривости реализации на разных платформах… Ничего хуже ICQ не придумано. Но никакие более состоятельные альтернативы, которые начали существовать еще летом 1997 года, при том, что ICQ существует с ноября 1996, они не прижились в России, так как к тому моменту, когда настало время поменять ICQ на другой, технически более совершенный клиент, к тому моменту у ICQ уже был свой товар, который назывался аудитория. Я не могу поменять ICQ , даже пользуясь альтернативным продуктом, потому что там 600 человек моих контактов. То же и с ЖЖ. ЖЖ как платформа для самопубликации – это, извиняюсь, 1999 год как был, так и остался. ЖЖ – это уровень блога не 2006 года. В ЖЖ не настраиваются страницы, в ЖЖ нет возможности размещать рекламу, нет возможности подключать свои модули. Это допотопные технологии, это примитив.

Из зала: Но ведь были сообщения, что скоро начнут размещать рекламу…

Носик: Это они начнут размещать рекламу, а не я. А во всем мире блоги зарабатывают деньги для своих создателей. Во всем мире блоги, как только у них появляется такая аудитория, как у Immoralist ’ a или Лукьяненко, становятся мощным рекламоносителем. Вам гарантированы деньги без всяких рекламных агентств, вам просто присылают по почте чеки за то объявление, которое автоматом показывается на вашей странице блога. В ЖЖ этого нет. Это значит, что создатель любого журнала, у которого есть шанс заработать тысячу долларов в месяц, жертвует эту тысячу долларов в месяц за право находиться в ЖЖ. Естественно, есть тенденция, чтобы люди, которые могут коммерциализировать проекты своих блогов (но заметим – это в основном англоязычные люди), чтобы они ЖЖ просто не заводили, чтобы их в ЖЖ даже не появлялось. А если они там появились, и доросли до чего-то, то дальше они идут и создают блог-хостинг на своей платформе, где им дается возможность размещать рекламу, вести статистику, подключать пользователей… ЖЖ в принципе – это инвалидная коляска. Но есть неотменяемая вещь, каковой является аудитория. И из-за аудитории туда имеет смысл ходить, чего бы ни случилось с динамикой пользователей. Русский ЖЖ с точки зрения большой статистики – это крупица, это 200 тысяч из 7 миллионов.

Из зала: Стоит ли СМИ создавать клоны в ЖЖ? Вот сейчас делают RSS …

Носик: Делают RSS , но какой смысл их делать в ЖЖ? Можно делать RSS просто. Да, я уверен, что существуют несколько тысяч человек, которые читают RSS в составе своей френд-ленты. Я пробовал, мне это не показалось удобным. Но нет никакого основания думать, что если эти несколько тысяч человек не имели бы возможности читать это СМИ в ЖЖ, то они не читали бы его через те же RSS или через WAP -версию. RSS – это канал доставки, который не представляется мне красивым, и я не видел никогда, чтобы синдицированного юзера СМИ в ЖЖ кто-нибудь бы обсуждал или комментировал. Синдицируется туда все – курсоры, новостная лента… Синдицируются все ведущие газеты… NEWSru синдицируется совершено точно. У кого есть RSS , все синдицируются. Если синдицирующий поток создали не сами редакторы, то его создали энтузиасты, которым удобно было это читать в своей френд-ленте. Но чтобы это обрастало пользователями, комьюнити…я такого не видел. Я не могу сказать, что это так уж хорошо работает.

Гилёва: В содержательном плане у русскоязычного и англоязычного ЖЖ есть какие-то особенности?

Носик: Конечно. В Америке на английском языке в ЖЖ пишет человек, у которого нету шансов быть когда-либо кому-либо интересным, кроме собственной мамы, пожалуй. А в России, поскольку вы не можете коммерциализировать гигантский по блоговским меркам трафик (того же Малатова, Лукьяненко, Паркера или мой, вы не можете коммерциализировать, например, 20 тысяч page views , продать их по 5 долларов за страницу), поскольку нет коммерческой альтернативы, то никому из нас не важно, если нам не дадут продать баннер на нашем ЖЖ – ни Паркеру это не важно, ни мне, ни Immoralist ’у… У нас нет этого давления – перейти на свои хостинги. Но при этом заметим, что Паркер всегда на своих хостингах, у «»Владимира Владимировича» свой хостинг, у «Идиота» – тоже свой хостинг… Но при этом они поддерживают ЖЖ в силу того товара, о котором я говорил, - комьюнити. Они не могут убрать якорь с этого места, потому что это место интересно их аудитории. А деньги им не интересны. А когда не интересны деньги, а интересен интуитивный удобный инструмент публикации и ты не будешь заморачиваться с собственноручным дизайном, то ЖЖ - вполне себе решение. То, что является 1999 годом в истории развития инструментов публикации, для некоторых пишущих людей, а особенно для людей, серьезно занимающихся писательским трудом, для них это 2006-ой.

Сергей: Как вы оцениваете эффективность блогов как инструмента воздействия на журналистов? Есть ли вероятность того, что то, о чем напишут в частных блогах, об этом позже начнут писать газеты?

Носик: У пишущих в газетах журналистов есть своя голова на плечах и есть четкое понимание того, что с их точки зрения является событием. Если происходит что-то, что с точки зрения пишущего журналиста является событием, и есть какая-то проблема с донесением этого до масс средствами Интерфакса, то блог стопроцентно эффективен. Если что-то является событием, например, во Внуково задержали самолет с гостями, летящими на день рождения Березовского, и об этом было написано в ЖЖ, это значило, что, если есть необходимость, об этом тотчас же напишут все агентства, потому что они следят за ЖЖ. То, что Березовский, может быть, не очень плохой человек, - вы можете написать об этом в одном ЖЖ или в двух тысячах ЖЖ, но это не сподвигнет газеты на то, чтобы купить эту мысль, потому что это не есть продавабельная информация, как не является продавабельной информацией, например, слово «превед». Можно говорить что угодно, кончится это все скучной статьей в «Русском Newsweek ’е» о том, что появилось новое слово. Но пресса не начнет писать «превед». Это как бактерии – есть заразные, есть незаразные. Заразными словами блоги могут заразить СМИ с полпинка. Сегодня блоги находятся в плотном мониторинге СМИ.

Алексей: Ты говорил, что на блоговой платформе можно все организовать, а не думаешь, что это технология организации блога может приближать его к СМИ в плане релевантной информации. И благодаря одной технологии блог будет ближе к СМИ, благодаря другой – ближе к какой-то там желтухе…Вот ты привел пример своего «Вечернего Интернета», где для того, чтобы выложить текст в дневник, нужно было сверстать, нужно было знать HTML …Это была защита от дурака, то есть, если у тебя есть какая-то случайная шальная мысль, или недодуманная мысль, ты не будешь заниматься этим всем геморроем. То есть возникает ожидание того, когда ты полностью сформулируешь мысль так, что не стыдно будет ее выложить. Живой Журнал – это скорее такой не блог, а бандерлог, потому что он это все отменяет, то есть появляется как бы такая кнопка «ответить той обезьяне, которая ответила мне». Если человек, будучи не в очень хорошем настроении сказал какую-то вещь, кто-то ему так же ответил, потому что есть эта кнопка, получается выплескивание эмоций… Получается, что маленькая разница в технологиях порождает в одном случае мысль о том, что ты формулируешь свои знания, а в другом – битву эмоций. В ЖЖ есть комьюнити, которые устроены по другому образу: там люди обсуждают определенную тему, там есть модераторы, которые забивают явные баяны…Это уже опять становится больше похоже на СМИ. Получается, что все-таки СМИ можно сделать из ЖЖ? Получается, ЖЖ – это не только платформа, на которой можно сделать все?

Носик: Это платформа, на которой можно сделать СМИ, а можно сделать не-СМИ, и примеры того и другого мы с вами можем привести. Можно сделать порносайт, можно сделать картинную галерею, можно сделать собрание сочинений, можно сделать СМИ.

Алексей: Я имею в виду, что качество меняется от технологии.

Носик: Качество меня не меняется от технологии. Качество меня меняется от моего решения, что вот здесь вот я не буду заморачиваться качеством. Но в одном месте я могу это решить, а в другом не решить. Вот, допустим, эта площадка – она моя, она вспомогательная, я кладу на нее сырое мясо, и, пожалуйста, не ругайте повара. При этом есть люди, для которых это единственная площадка, и они будут ее шлифовать, они будут относиться к ней серьезно, потому что для них это единственная трибуна. ЖЖ, безусловно, в этом плане неудобная платформа, я уже сказал, это 1999 год.

Аня: Я совершенно заурядный потребитель этого всего, я никогда не заведу себе ЖЖ, потому что мне кажется, и даже сегодняшняя встреча меня в этом убедила, что люди, которые сидят в ЖЖ, это бездельники – раз, они просто пиарят – это два, они сумасшедшие и одинокие – это три…

Носик: А есть еще четвертые, пятые…две тысячи пятые…. Когда вы делите двести тысяч людей на три категории, это мнение ложное просто потому, что 200 тысяч людей в три категории не укладываются. Есть люди - поэты, писатели, музыканты, художники и так далее, - у которых есть фанаты. Для этих людей во всем мире и в любую историческую эпоху формат общения с поклонниками их творчества предопределяется характером их творчества. Если человек музыкант, есть люди, которым интересно, когда у него концерт. Поэтому ЖЖ Рады, Butch и десятков других музыкантов описывают, когда концерт, какие творческие планы, какие гастроли… Это не пиар. Это отвечает спросу на подобный монолог этого деятеля. На ЖЖ Лукьяненко заходят люди, которые прочитали «Ночной дозор», и хотят узнать мнение автора про произведение или задать ему вопрос. Это площадка, которая нужна людям. Я не верю, что в вашей жизни нет ни одного человека, чье мнение вам было бы интересно, потому что вам нравится его творчество. Если бы у него был ЖЖ и вы могли бы туда приходить слушать его мысли, высказывать свои, взаимодействовать с ним, узнавать новости, вы бы это делали. Это естественная потребность. Какая у него мотивация себя пиарить или наоборот себя позорить?

А если люди просто любят кататься на машине по Подмосковью? И они могут создать комьюнити людей, катающихся по Подмосковью, и там анонсировать каждую очередную поездку. И если вас это занятие прикалывает, то это повод присоединиться.

Есть комьюнити otdam _ darom , где отдают даром вещи, и если вам надо даром получить какую-то вещь, то вы туда придете читать, если вам нужно отдать даром какую-то вещь, например, старая стиральная машина занимает у вас много места, то вот вам способ быстро избавиться от этой ставшей лишней вещи. Это не имеет никакого отношения ни к коммерции, ни к пиару, ни к одиночеству. Просто когда есть много народу, решаются практические задачи. Вот мне сегодня понадобился телефон человека, которого я 4 года не видел, он живет в Венеции. Я написал – кто знает телефон этого человека? Мне дали его контакты буквально за две минуты. Когда большая тусовка, можно решать большое количество практических вопросов. Благотворительность знаете как идет? Примерная скорость сбора в ЖЖ - это тысяча долларов в день. На любые нужды. И вот из этих 4700 человек, которые туда подписаны, всегда найдется достаточное количество людей, чтобы накидать эту тысячу долларов в день.

Алексей: Но ты говоришь о сообществах – тех же автомобилистов, которые катаются в Подмосквье, а отдельные блоги?

Носик: Когда ты создаешь блог, он потом может перетечь в комьюнити, когда образуется большая компания.

Алексей: А зачем блог нужен, если можно сразу создать комьюнити?

Носик: Потому что 99% тех людей, которые стали блоггерами, у них нет никакого бэкграунда. Для них это была первая попытка. Дальше была вторая попытка. Вот Тельников занимался привлечением внимания к себе любимому. Он понял, что квота в 750 френдов ему очень мешает, он перерегистрировался в комьюнити… Вот тут девушка сказала, что ей все это чуждо, а я говорю, что вы не все просто в этом понимаете.

Аня: Я говорю о том, что если мы не можем найти информацию просто в интернете, то мы можем поискать ее в ЖЖ...

Носик: Вот интересует вас какой-то вопрос, вы находите в новостных лентах пару статей. И чего в этих статьях не написали журналисты, того вы там и не найдете. А если вы нашли запись в блоге с той же информацией, то вы можете ее уточнить, и вам доответят по интересующей вас теме тот, кто это писал, или другой такой же интересующийся. ЖЖ – это другой способ углубления в тему. Один и тот же человек, когда он пишет статью в «Ведомостях» и когда он пишет в дневнике на эту же тему, с точки зрения читателя, с точки зрения возможности доспросить, ЖЖ, безусловно, ценный продукт.

Аня: Есть у меня один приятель, который является, я бы сказала, соучастником ЖЖ, мы с ним общаемся в ICQ обычным нашим общением, как мы привыкли, и вдруг он оставляет ссылку, после чего я напрягла весь свой офис. Ссылка следующего содержания: «У нас взрыв», «у нас грохот» и так далее…

Носик: История известная, официальное объяснение было то, что несколько самолетов преодолели барьер слышимости…А когда корреспондент информационного агентства услышал сильный грохот, вы думаете, он не должен как-то реагировать? Вы думаете, что если информационное агентство убедилось, что этот грохот слышали многие, оно об этом не напишет? Меня например 9 сентября 1999 года разбудил в пять утра редактор ленты НТВ.ру Арутюнян со словами о том, что он с кровати упал. Да, вы говорите, это шизофреник. А это взорвался дом на Каширке, 6, соседний от него. И он упал с кровати. Такой есть способ узнавать новости. Такие новости, когда тысячи людей слышали грохот, – они не для ЖЖ. Тут дело в том, что есть военные, силовики и ограничение на доступ к информации. Люди, которые организовали эту панику, а слышали в Москве этот грохот тысячи человек, они не дали себе труда выйти к микрофону и сказать – ребята, происходит то-то и то-то. Они стали делать каменную морду. И стали одевать намордники на те места, где эта информация могла бы быть доведена до людей. Потому что у этого быдла нет понятия, что есть люди, и у людей есть нервы. У них есть понятие, что люди – это враги. Советские карты, которые печатались в СССР, были гораздо хуже – менее подробны, менее правдивы, чем карты той же местности, которые печатались в США. Почему? Потому что против шпионов. В СССР было, в частности, запрещено цензурой писать в книжках те вещи, которые весь Запад, весь мир знал.

Ширшов: Я воевал в Афганистане и могу вас заверить, что боевые карты были тоже плохие.

Носик: Я был удивлен, когда доехал до Израиля в 1990 году. А я тогда уже был с опытом советской жизни, и мне по западным голосам могли рассказать, сколько получает доярка в советском колхозе. А в Советском Союзе цензурой любая зарплата в СССР была запрещенной для публикации информацией. Это официальные инструкции, они не секретные. Мой папа был писателем, он издал 5 документальных книжек при советской власти, и я знаю, что оттуда вырезалось. В частности, все сведения о вознаграждениях, о любой зарплате – вырезались. Итак, я доехал до Израиля, и выяснилось, что в Израиле есть военная цензура, что естественно, ибо страна находится в состоянии войны, и есть институт военной цензуры. Но ограничения на информацию, касающуюся действий армии, автоматически отменяются в отношении той информации, которая сообщена уже в каком-нибудь иностранном СМИ. То есть если израильский журналист добыл какую-то информацию, а военный центр ее запрещает печатать, то этот самый военный центр отходит в сторону и замолкает в ту секунду, когда информация опубликована за рубежом. Военная цензура в Израиле направлена на то, чтобы не узнал враг. Советская цензура направлена на то, чтобы не узнал свой. Советская цензура – это изоляция от информации людей внутри своей страны, а не за ее пределами.

Если бы так громыхнуло в любой цивилизованной стране, то через 5 минут у микрофона были бы все ответственные лица с исчерпывающими объяснениями. В России люди, отвечающие за этот грохот, - это те же люди, которые отвечали за военную технику 15-20 лет назад, и в их ментальности понятия успокоить народ не существует. Поэтому и возникает ситуация, когда тысячи людей слышали грохот, и возник некий фон, он не связан никак с ЖЖ, он связан со способом поиска информации, в ситуации, когда усиливаются силовики и зажимаются СМИ.

Гилёва: Антон, как хирург, вы кого-нибудь разрезали?

Носик: Да, много кого, но к счастью для них, все зашил.

Гилёва: Вы как хирург работали по специальности?

Носик: Какое-то время…6 курс – это уже практически работа.

Из зала: Будет ли цензура в ЖЖ?

Гилёва: Не получилось переключить регистра…

Носик: В ЖЖ цензуры не будет никогда, потому что очень дорого. Вот есть монастыри. В монастырях обычно есть уставы. И то же самое касается любого хостинга, есть устав, есть правила, и эти правила совершенно не обязаны быть симметричны законам государства. Если, например ,Яндекс или Livejournal считают себя неподходящей площадкой для, например, нацистской пропаганды, то это их право как коммерческих собственников этой площадки. Надо просто написать, что, мол, использование наших мощностей для ведения нацистской пропаганды запрещается. И когда человек заводит себе ЖЖ, он выражает согласие с теми правилами, на основании которых он потребляет этот сервис. И если дальше он начинает вести нацистскую пропаганду и находятся люди, которым это не нравится, и они знакомы с правилами, то они пишут жалобу о том, что такой-то человек нарушает такой-то пункт правил. И к человеку принимаются меры. Есть некоторая проблема в том, что если этот человек пишет на недоступном серверу информации языке, например, албанском, то меры могут быть приняты не по теме.

Из зала: А если пишут «превед»?

Носик: Это не нарушает ни одного из правил пользования ЖЖ.

Из зала: Но ведь это же огромное течение по изменению языка…те же Padonki . org , ресурс Удава…

Носик: Мне хочется посмотреть на того человека, который никогда не написал «Превед» и не получил это слово в комментах.

Гилёва: А как вы относитесь к этому течению по изменению языка? Вас это возмущает, может быть…

Носик: С каких бобров меня бы это возмущало? Люди экспериментируют с языком – одни дурачатся, другие что-то такое серьезное строят с целью вымутить какое-то новое качество, иногда получается, иногда нет…И при этом, как и в любой человеческой деятельности, возникают побочные продукты, пригодные к использованию далеко за пределами контекста. Например, Митя Ольшанский в свое время написал статью «Как я стал черносотенцем». С тех пор жизнь Мити Ольшанского стала много интереснее. Ему удалось привлечь к себе внимание большого количества людей, которые удивлялись, как это они раньше подавали ему руку, или внимание девушек, в глазах которых он стал выглядеть отверженным и гонимым… В этом своем тексте Митя Ольшанский сформулировал кредо истинного черносотенца, которое звучало так: «упромышливать, гнобИть и не петЮкать». Или в другом варианте: «упромышливать, гнОбить и не петюкАть». Посколько это все было в текстовом варианте, ученые спорят по сей день. И вот эта триада живет до сих пор. В отличие от Мити Ольшанского, которого перестало быть слышно. Ничего такого гениального, как эта триада, он не придумал. Все, что он мог прокукарекать, он уже прокукарекал. Понятно, что это не он, понятно, что это Александр Исаевич Солженицын за 20 лет до него писал все эти слова…И только потом Митя Ольшанский высунулся с этим. Но чего только не значило потом слово «упромышливать»! Мне трудно вспомнить то действие – пристойное или непристойное – к которому бы ни примерялось это замечательное слово. Оно есть в словаре Солженицына, это высокий слог, от «промыслы божии» происходит…

То же самое с «падонками». Когда отваливаются оттуда всякие там «автор жжот», «в Бобруйск» и т.п., появляются какие-то слова, которыми хочется разговаривать с коллегами, например, с партнерами, с людьми, которых ты читаешь. Действительно, когда есть формулировки типа «афтар выпей йаду» и «афтар убей себя», или «в Бобруйск, жЕвотное» зачем же писать целую рецензию?! Все уже уместилось в этих фразах. Спасибо «падонкам» за них, я считаю, они помогли нашему языку.

Гилёва: Есть ли деятели русского Интернета, на которых Вы смотрите с завистью?

Носик: Зависть подразумевает желание поменяться с человеком местами. Есть люди, которые способны серьезно меня впечатлить и вызывают мое восхищение разными вещами, которые либо являются, либо не являются их заслугой. Например, Николаем Сергеевичем Даниловым, присутствующим здесь, я восхищаюсь, но это никакого не имеет отношения к его заслугам. Это безумно талантливый ленивый раздолбай. А есть люди, которые вызывают восхищение, уважение при том, что отношения с ними могут быть какими угодно. Вот есть Тема Лебедев вызывает у меня восхищение – тем, что он делает, тем, какой у него вкус, и тем, как он построил свою структуру и удерживает ее, и тем, как он старается удерживать какую-то планку, и тем, как он работает в «Нон-профите», и тем, что ему интересно, быть может, делать что-то не для денег, чем то, что делается для денег. При этом есть люди, упоминание которых возможно оскорбит слух здесь присутствующих, но при этом вызывающих у меня восхищение чем-то в их деятельности. Например, Mr . Parker и Константин Рыков. Это люди, энергией которых, работоспособностью которых, деятельностью которых и вкусом которых к жизни я искренне восхищаюсь. У меня нет и тысячной доли той работоспособности и готовности за все браться, которую они демонстрируют каждый день. Как же в одну жизнь это все вмещается, как же им не надоело-то? Этим людям жить бы в эпоху Возрождения, они бы двигали научно-технический прогресс.

Гилёва: Жизнь – это игра или все очень серьезно?

Носик: Меня предупреждали, что будет этот вопрос.

Гилёва: Ага, у вас было время подготовиться.

Носик: Н а мой взгляд все еще серьезнее, чем вы думали.

Гилёва: Спасибо. Это был Антон Носик.

info@razgovorchiki.ru

«Китайский летчик
Джао Да»
м. «Китай-город», Лубянский проезд,
дом 25